Работа в зоне бедствия (Ленинаканский дневник). Часть 3. В эпицентре

22 января вместе с М.А. Солодухиным на УАЗ КуйбышевТИСИЗа (ныне ООО «СамараТИСИЗ»), который нам предос­тавил Женя Ушаков – мой однокашник по Харьковскому университету, а тогда – главный геолог КуйбышевТИСИЗ, поехали к эпицентру землетрясения в сторону деревень Ширакамут и Гегасар, где находился выход на поверхность надвига, образовав­шегося при Спитакском землетрясении («вспарывание» поверхности). Кроме меня и Солодухина поехал руководитель ленинградской группы В.М. Муравлёв. Мороз около -20С, ясная, хрустящая погода, полный штиль, види­мость – до гор. Дорога от Ленинакана на северо-восток кажется совершенно ровной, но мотор натужно гудит: она посте­пенно поднимается вверх почти на 50 м на километр пути. Когда едешь обратно – в сторону Ленинакана – только успевай тормозить.

К сожалению, научную литературу по Спитакскому землетрясению и его геологи­ческих последствиях я не прорабатывал, просто не до него было даже после возвращения в Волгоград. Термин «надвиг», которым в то время пользовались там все, на мой взгляд не точен. В то время большинство советских геологов ещё были «фиксистами» или сторонниками теории геосинклиналей, то есть, непод­вижности материков и первичности вертикальных движений земной коры, которую отстаивал и обос­новывал академик В.В. Белоусов (1907-1990). Помню, как в гостинице «Ленинакан» нам с М.А. Солодухиным задал вопрос заместитель министра пищевой промышленности Союза: «От чего бывают землетрясения?», и Солодухин ответил, что пока ещё наука точным ответом не располагает. Я к тому времени уже имел в домашней библиотеке несколько книг «мобилистов», то есть, сторонников гипотезы о движении материков [3, 4, 5, 9]. С их помощью я только начи­нал отходить от фиксистов, но не имел собственного опыта наблюдений, поэтому в дис­куссию не включался. Сейчас я считаю, что по линии глобальной новейшей альпий­ской зоны складчатости, проходящей в районе Армении по Памбакскому хребту, проис­ходит поддвигание (субдукция или «коллизия») Аравийской плиты под «Малый» Кав­каз, а не надвиг Кавказа на плиту. Хотя всё относительно – неподвижных реперов на земной поверхности не существует. Позже книга учёных Московского университета (Хаин В.Е., Ломизе М.Г. «Геотектоника с основами геодинамики». 1995, Учебник. М., изд. МГУ, 480 с.) помогла мне окончательно стать на сторону «мобилистов».

Не на много больше я тогда знал и о сейсмичности. Изучать всё приходилось на ходу, вопросы возникали каждый день, и их надо было решать. Конечно, ошибки в таком деле были неизбежны.

Рис. 1. Ширакамут на въезде с запада (лето 1989 г.)

Как позже уяснилось, вся Ширакская долина, в юго-западной части которой расположен Ленинакан, от Памбакского хребта на севере и до гористых западных отрогов Арагаца на юге, представляет собой дно древнего горного озера – такого же, как нынешний Севан. Толщина нижнечетвертичных глин в нём за полмиллиона лет накопилась око­ло 400 метров. К началу среднечетвертичного времени, то есть, около 500 тысяч лет назад, озеро полностью осушилось. Из-за ограниченности подручного материала мне сложно судить, была тому причиной сейсмическая катастрофа или эрозионная деятельность древней реки Ахурян, которая в настоящее время протекает с севера на юг западнее Ленинакана (Гюмри), врезав свою долину на 150 метров в озёрные глины. А, может, обе причины сработали. Уже в верхнечет­вертичное время, когда территория бывшего озера была давно осушена, северо-северо-западнее нынешнего Гюмри произошёл пирокластический выброс раскалённого вулканического пепла, который покрыл огромную территорию, а остыв, превратился в туф. Армянские геологи жалова­лись не раз, что никак не удаётся найти вулкан, где произошёл выброс. У меня же по мере накопления данных сложилось твёрдое мнение, основанное на наблюдениях за изменением тол­щины слоя туфов на территории всей Ширакской равнины, что с поиском жерла вулкана мы сильно запоздали: оно дав­но задвинуто под Памбакский хребет.

Рис. 2. Село Ширакамут на востоке (январь 1989 г.)

На западной окраине села Ширакамут мы увидели несколько повреждённых, но выстоявших крестьянских изб, а восточнее, ближе к «вспарывателю» (линии выхода на дневную поверхность плоскости субдукции), были одни развалины (рис. 1, 2). В яме возле быв­шей фермы – полузасыпанные и засыпанные трупы коров и овец. На восточной окраине Ширакамута увидели вагон-домик, возле него отец, два мальчика и девочка – детям лет до 10. Вблизи от их жилища – несколько французских вагончиков. Все кем-то разграбленные, остались только стены, а холодильники, кондиционеры, откидная мебель и даже занавески на окнах исчезли. Рассказывают и о фактах нападения на машины с гуманитарной помощью на горных дорогах. Кому что.

Рис. 3. Село Гегасар (январь 1989).
Тёмные камни на переднем плане –
могильные плиты на кладбище

Полностью разрушенным было и село Гегасар, расположенное примерно в двухстах метрах от образовавшегося разлома (рис. 3, 4, 5). Впечатление от Гегасар гнетущее: всё смято, раздавлено, село пустое. Со стороны кладбища делаю несколько снимков, пока «Зенит» не «зажевал» «Тасму». Встретилась одинокая собака и убежала за развалины. Брезентовая, примерно восьмиместная, палатка и горящая днём лампочка наружного освещения. Не видно ни одного человека.

Рис. 4. Село Гегасар (январь 1989)

Из Гегасар возвращаемся в Ширакамут, находим бригаду геофизиков из Донецка во главе с Ю.С. Рябоштаном. Они выполняют эманационную съёмку в зоне надвига. Ле­нинградские бурильщики по заранее заданному профилю через каждые 5 метров бурят неглубокие (до 0.5 м) скважины, а геофизики отбирают из них пробы газа и тут же их анализируют. Прежде чем задать точку бурения, Юрий Степанович проходит по профилю с «рамкой» – загнутой буквой «Г» прово­локой диаметром около 4–5 мм. Спрашиваю у него, как она работает. Он даёт мне свой «прибор» и предлагает пересечь разлом, свободно держа в кулаке короткую часть согнутой прово­локи. Сначала у меня ничего не получалось, но потом как будто что-то включилось, про­волока при пересечении разлома сильно крутилась. Мне это понравилось, я оценил возможности и перспективы использования этого очень простого «метода», но геофизикам надо было продолжать работу. Отдал Ю.С. Рябоштану его «индикатор», огляделся, увидел на дороге раздав­ленное оцинкованное ведро, снял с него проволочную дужку и, воспользовавшись бампе­ром бурильной установки и отверстиями в нём, изготовил себе такой же «индикатор». Попробовал – ра­ботает, причём, при пересечении разлома – вращается со скоростью 4–5 оборотов в секун­ду. Не отклоняется, а именно вращается. Этот «индикатор» служит мне до сих пор, причём, за 29 лет отполированная ладонью ещё в Армении поверхность проволоки совсем не поржавела.

Рис. 5. Село Гегасар (январь 1989). Реалии

Я об­ратил также внимание, что при движении (этот «органолептический» метод иссле­дований, оказывается, давно известен и раньше назывался «лозоходство», а сейчас – «биолокация») возникают знакопеременные движе­ния: проволока вращается то в одну сторону, то в другую, потом опять, как в начале. Условно для себя решил называть аномалии, над которыми проволока вращалась по часовой стрелке – положительными, против часовой стрелки – отрицательными. Позже придумал даже запи­си на плане у линий аномалий, например: +, +-+, -+- и так далее, чтобы увязывать на­блюдения по разным профилям. С этого дня я стал совершенствоваться в биолокации, при встречах делился своим опытом и задавал уточняющие вопросы Ю.С. Рябоштану. Этот метод в дальнейшем, не сразу, а после накопления некоторого опыта, здорово помогал мне разобраться в причинах повреждений многих зданий, в обследовании которых мне пришлось принимать участие.