искать
Вход/Регистрация
Развитие, бизнес, экономика

НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕНКО: Без прямого доступа к объемам работ изыскания окончательно «загнутся» в РФ

Авторы
Алексеенко Николай НиколаевичДепутат Государственной Думы РФ, заместитель председателя комитета по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству, эксперт тематической площадки ОНФ «Жилье и городская среда»

Каждый руководитель изыскательской компании, оценивая ситуацию в отрасли в последние пару лет и делая прогноз на будущее, опирается на разные данные, в первую очередь, на свои субъективные ощущения на фоне общих экономических новостей. В данном материале, помимо субъективной, представлена оценка изыскательской отрасли, основанная на тщательном анализе многих показателей. Генеральный директор ООО «ГеоПроектИзыскания» и Рейтингового агентства строительного комплекса (РАСК), член Совета Национального союза изыскателей Николай АЛЕКСЕЕНКО рассказал редакции «ГеоИнфо» о волатильности количества компаний и обороте допусков на рынке изысканий, о реальных возможностях организаций, имеющих допуск к работам, а также порассуждал о том, куда двигаются инженерные изыскания и какое у них будущее.

 

Ред.: По Вашим оценкам, что происходило в отрасли инженерных изысканий в 2016 году, начался ли определенный подъем?

Н.А.: Говорить о том, что начался какой-то подъем, это лукавство. Какой может быть подъем, если все инвестиционные программы сокращены или отложены, объемы строительства также сокращаются, многие новые проекты заморожены.

Общий годовой объем рынка проектно-изыскательских работ в 2015 году по нашим оценкам составил примерно 650 - 700 млрд. рублей. Около 85% этого рынка формируется за счет государственного заказа и закупок крупных компаний с государственным участием. А точнее, за 2015 год было заключено около 50 тыс. контрактов на общую сумму 579 млрд. руб. У нас еще нет общей цифры по объему ПИР за 2016 год, но готовы данные по госзаказу и закупкам естественных монополий. И мы видим существенное падение объемов – до 443 млрд. рублей, или на 136 миллиардов рублей от года к году! То есть объем закупок проектно-изыскательских работ снизился почти на треть! И у нас нет никаких оснований предполагать, что в частном секторе имеется какой-то другой тренд.

Вместе с тем, сложную ситуацию в отрасли формирует не только общий экономический фон, но и процессы, происходящие внутри строительного комплекса и связанные, в первую очередь, с саморегулированием. Согласно исследованиям, которые проводились Рейтинговым агентством строительного комплекса (РАСК), в начале 2016 года допусками на проведение инженерных изысканий обладали 12029 компании, в июне 2016 – 11133, а на конец года их было уже 11610. То есть за второе полугодие 2016 года количество изыскателей выросло на 4,2%, а по итогам года их количество наоборот снизилось на 3,4%. В абсолютных величинах, за второе полугодие 2016 года в отрасли получили допуски 1948 компаний, а потеряли 1459. Среди компаний, имеющих допуск на выполнение инженерных изысканий, 93% относятся к микро и малому бизнесу и по 3% и 4% приходится на средний и крупный бизнес, соответственно. И это, в основном, не изыскательские, а строительные или проектные организации, имеющие соответствующий допуск. А именно изыскательских организаций, которые на что-то реально способны, обладают необходимым оборудованием и специалистами, по моим оценкам, не более 500 или 600. Все остальные допуски – это фикция.

 

Ред.: Неужели возможно, что на рынке реально работают всего около 500 изыскательских компаний?

Н.А.: Зная ситуацию не понаслышке, я считаю, что названные выше цифры характеризуют объемы купли-продажи допусков, а реального бизнеса за ними практически не стоит. Кому-то допуск нужен для участия в конкурсах, другим для квалифицированного или не квалифицированного посредничества, третьим хочется номинально расширить сферу своей деятельности, при этом не обладая ни материально-технической базой, ни технологиями и специалистами. Ведь бизнес редко возникает из ничего, а создается специалистами, число которых, в общем-то, ограничено. Так что все эти цифры вовсе не рынок изысканий характеризуют. Давайте просто прикинем. Допуски получили за 2-е полугодие около 2000 организаций. В каждой из них для получения допуска должно трудиться минимум 5 специалистов, а если они выполняют все виды изысканий – минимум 15 специалистов. Итого, усредняя, в этих новых организациях должно трудиться около 20000 человек. Кто эти люди? Откуда они взялись? Так что, думаю, большинство специалистов либо числится в нескольких организациях, либо вообще не в курсе, что их данными оперируют для получения бумажки под названием «допуск». И какие из вновь зарегистрированных организаций реально работают, если таковые вообще есть, не известно. Возможно здесь положительную роль сыграет создание реестра специалистов, если только его ведение не будет сосредоточено в тех же руках, кто допуски продает.

Есть и положительный момент. Благодаря «реформе саморегулирования» волатильность количества компаний и оборот допусков в сравнении с предыдущими годами, когда за полугодие приходило и уходило до 30% компаний (вдумайтесь, треть компаний ежегодно уходила и появлялась!), значительно снизилась.

В любом случае, такое количество участников рынка, позволяющих себе и демпинговать, и фальсифицировать результаты работ, создает совершенно нездоровые условия. По нашим оценкам, около 55% компаний, имеющих допуск, не обладают даже необходимым минимумом компетенций. Это микрокомпании, у которых нет ни необходимой материальной базы, ни достаточного количества квалифицированного персонала, ни реального офиса, как правило, у них даже нет сайта в сети, или он абсолютно неинформативен.

 

Ред.: Недавно в одном из интервью, опубликованных в журнале «ГеоИнфо», прозвучало, что некоторые крупные компании нередко принимают участие в конкурсах со стоимостью работ менее миллиона рублей. Это рационально, на Ваш взгляд?

Н.А.: Любая компания, принимая участие в том или ином тендере, отталкивается от себестоимости работ. И если есть рентабельность и экономическая целесообразность, то почему не поучаствовать? Многие компании в последние годы испытывают дефицит объемов работ, мощности простаивают.

Мы тоже принимаем участие во многих тендерах с небольшими суммами. У ООО «Геопроектизыскания» более 15 различных направлений деятельности, кроме основных видов инженерных изысканий. Это и проектирование, и археологические исследования, кадастровые и землеустроительные работы, маркшейдерские работы, обследование зданий и сооружений, экологический мониторинг, дистанционное зондирование, картография и др. По разным направлениям деятельности экономическая эффективность также отличается, и «стоимость отсечения» по определенным видам работ может быть гораздо ниже. Технологически мы заточены на реализацию крупных проектов «под ключ», требующих значительных материальных и технических средств. Но таких проектов сейчас, к сожалению, совсем не много, и у крупных изыскательских организаций не лучшие времена.

Вообще говоря, надо понимать, что геодезист, который может сделать топосъемку нескольких гектар земли незастроенной территории или провести кадастровую съемку, сильно отличается от геодезиста, умеющего выполнить инженерно-геодезические изыскания на серьезном объекте с подготовкой 3D-материалов и созданием всех необходимых планов, профилей, поперечников, разрезов и ведомостей в требуемой проектировщиком современной программной среде, или от геодезиста, имеющего опыт съемки крупного железнодорожного узла или НПЗ… То же и в геологии, и в других видах изысканий, где влияют уже другие факторы: распространенность опасных процессов, сложность геологического строения, урбанистическая нагрузка и многое другое. У нас в компании работают квалифицированные специалисты с богатейшим опытом выполнения именно масштабных, сложных, комплексных работ и есть некая «технологическая заточенность» на инфраструктурные объекты в области транспорта, энергетики, связи и других линейных объектов, а также в сфере ТЭК и горнодобывающей отрасли.

 

Ред.: Если приходится участвовать в небольших тендерах, то за счет чего удается побеждать маленькие компании, заточенные под такие узконаправленные работы?

Н.А.: В подавляющем большинстве случаев мы не побеждаем в таких тендерах. Мы не можем выиграть в ценовой войне хотя бы потому, что при небольших объемах у нас выше себестоимость работ, связанная с зарплатой более квалифицированных специалистов, затратами на АУП, содержанием и модернизацией производственной базы и лабораторных комплексов, сложностями с мобилизацией, страхованием людей и техники, метрологическим обеспечением и пр. А подойти к вопросу формально, не выполнить какие-то процедуры мы не можем себе позволить. При работе на крупных заказах этот минус превращается в плюс. Например, мы прикинули, что производительность труда (и как следствие – эффективность и экономика) по одному крупному линейному объекту у нас в 2,5 раза выше, чем в среднем по рынку, именно за счет технологичности, применения, извините за банальность, инноваций.

Кроме того, как неоднократно высказывались многие специалисты и на страницах Вашего журнала, объемы фальсификации инженерных изысканий приобретают все более пугающие масштабы. Например, в России всего около 600 аккредитованных или аттестованных лабораторий, а компаний, которые они обслуживают, судя по количеству допусков, более 11 тысяч. Это означает, что, вероятно, большой объем лабораторных исследований на самом деле не выполняется.

Вот такие участники тендеров могут дать цену, с которой никто не сможет конкурировать. Между тем, по оценкам экспертов, в ходе строительства и эксплуатации только крупные инфраструктурные компании теряют в год порядка 250 млрд руб. из-за некачественно выполненных инженерных изысканий и, как следствие, неверных проектных решений.

 

Ред.: Что, на Ваш взгляд, позволит побороть эти фальсификации?

Н.А.: Я думаю, что только контроль за ходом производства работ (на всех этапах) и качественная экспертиза. Например, на многих наших объектах заказчики очень внимательно все проверяют. Выполняют полевой надзор, проводят контрольное бурение, выборочно лабораторные исследования проверяют. И те, кто считают, что подобный контроль не является ключевым фактором, обеспечивающим качество работ, на мой взгляд, ошибаются.

Крупные компании, в том числе, естественные монополии столько раз обжигались с некачественными изысканиями, что для них тотальный контроль стал единственным выходом. Впрочем, несмотря на это, заниматься этими надзорными работами не очень выгодно. Расценки очень низкие и нужно решать что-то с ценообразованием и нормативным регулированием контроля – это, кстати, тут же повлияет на ситуацию с необоснованным демпингом и решит проблему качества.

 

Ред.: А кто гарантирует, что аккредитованная лаборатория тоже делает все качественно? У некоторых участников рынка есть сомнения в том, что, например, с коэффициентом 0,2 от СБЦ сделать что-то вообще возможно.

Н.А.: Я бы не взялся утверждать, что столь низкий коэффициент обязательно гарантирует наличие фальсификаций. Например, как я уже говорил, у ГПИ по некоторым работам производительность труда при выполнении инженерных изысканий в 2,5 раза выше, чем в среднем у конкурентов. Мы добились этого, в том числе, покупая современное высокопроизводительное и высокотехнологичное оборудование, разрабатывая собственное программное обеспечение, нанимая на работу высококвалифицированный персонал. Также и у лабораторий, я думаю, есть разные возможности, разное оборудование.

А что касается Сборника базовых цен 1991 года, которым все пользуются, то некоторые расценки из него давно устарели, не учитывают появление многих новых видов оборудования, методов исследований – но пока он единственный ориентир, и значительное снижение цены от сборника должно вызывать справедливые вопросы и сомнения.

Кроме того, не забывайте про эффект масштаба. Если почти весь рынок твой, то даже при минимальной цене можно получать достаточную прибыль просто благодаря объемам выполняемых работ. Поэтому коэффициент 0,2 это не приговор, а вопрос, который требует обоснованного ответа. Нужно взять объем работ, мощности и производительность лаборатории, и станет все ясно…

 

Ред.: Некоторые считают, что изыскательские работы оплачиваются вполне неплохо, просто деньги не доходят до реальных исполнителей. Вы с этим согласны?

Н.А.: Это одна из важнейших проблем отрасли инженерных изысканий. Одна из 12 задач, которые стоят перед Национальным союзом изыскателей – это обеспечение прямого доступа изыскателей к объемам работ. И ФАС по нашему запросу частично признала, что конкурсы на инженерные изыскания должны проводиться отдельно, не в составе ПИР или вообще строительства. И даже Минэкономразвития поддержало эту позицию.  Вердикт чиновников: нужно каждый случай рассматривать отдельно, а также судиться, ежели чего. Но это же не системное решение проблемы, как они не поймут? И вот если профессиональное сообщество, наконец, присоединится к нам, будет активнее в решении этой важнейшей проблемы, то всем от этого станет только лучше. Без прямого доступа к объемам работ изыскания окончательно «загнутся» в РФ.

 

Ред.: Действительно ли на инженерные изыскания отводится порядка 40% от всех средств, выделенных на ПИР?

Н.А.: Тут нет никакой единой пропорции. Все очень зависит от технологического типа объекта, от категории его сложности, местоположения и ряда других характеристик. Например, при строительстве атомной станции на изыскания, вероятно, могут уйти лишь доли процента от общей сметы на ПИР. При строительстве локального объекта – 3-5%. В составе проекта линейного объекта затраты на отвод земель, сбор исходных данных и изыскания с учетом многовариантности действительно могут доходить до 40% в стоимости проектно-изыскательских работ. Кроме того, играют роль всевозможные коэффициенты, учитывающие режим, удаленность района работ, срочность, стесненность и пр. Все это регулируется СБЦ.

 

Ред.: А вообще Сборник базовых цен используется при просчете сметы коммерческими компаниями?

Н.А.: СБЦ писали грамотные, профессиональные люди. И критиковать его ни к чему. Конечно, он нуждается в обновлении, но это не делает его ненужным документом. В нем прописаны все необходимые виды и объемы работ для производства качественных изысканий. Поэтому отправной точкой для всех расчетов был, есть и, я думаю, в ближайшее время будет именно СБЦ. А вот стоимость, естественно, уже считается, исходя из реальных современных цен с учетом собственной производительности, себестоимости, конкуренции и других факторов.


Журнал остается бесплатным и продолжает развиваться.
Нам очень нужна поддержка читателей.

Поддержите нас один раз за год

Поддерживайте нас каждый месяц